Выход из кризиса и постепенное привыкание может происходить по- разному. У некоторых – медленно и незаметно. У других – бурно, с посвящением в местную культуру и традиции, вплоть до отказа признавать себя русскими (американцами, шведами и т. д.). Но как бы эта стадия не проходила, её несомненное преимущество – в понимании и принятии «кода поведения», достижение особого комфорта в общении. Однако и на этой стадии вас могут еще сопровождать подводные камни перемен: так, Владимир Набоков, которому пришлось интегрировать в американскую культуру, писал о глубоком внутреннем кризисе, вплоть до психосоматических болезней, которые ему пришлось пережить при переходе к писанию книг на английском. По достижении этой стадии иногда случаются дни, когда вы будете возвращаться на предыдущие стадии. Важно сознавать, что все эти различные ощущения – естественная составляющая адаптации к новой среде.

Фаза

IV

и последняя «Бикультуризм».

Эта последняя фаза представляет собой способность человека благополучно «функционировать» в двух культурах – своей и приёмной. Он по- настоящему входит в контакт с новой культурой, не поверхностно и искусственно, как турист, а глубоко, и охватывая её. Только с полным «схватыванием» всех знаков социальных отношений эти элементы уйдут. Долгое время человек будет понимать, что абориген говорит, но не всегда понимать то, что он имеет в виду. Он начнёт понимать и ценить местные традиции и обычаи, даже перенимать некоторые «коды поведения» и вообще чувствовать себя «как рыба в воде» как с аборигенами, так и со «своими». Счастливчики, попавшие в эту фазу, наслаждаются всеми благами цивилизации, имеют широкий круг друзей, легко улаживают свои официальные и личные дела, одновременно не теряя чувства собственного достоинства и гордясь своим происхождением. Когда они едут домой в отпуск, могут взять вещи с собой. И если они уезжают с добром, они обычно скучают по стране и людям, к которым привыкли.

Получается, что приспособившийся человек как бы раздвоен: есть свой, родной плохой, но свой способ жизни и другой, чужой, но хороший. Из этих двух оценочных измерений, «свой – чужой», «плохой – хороший», первый главнее второго, который ему подчинён. У некоторых персон эти конструкты, видимо становятся независимыми. То есть, человек считает: «Ну и что, что чужое. Зато, например, комфортнее, денежнее, больше возможностей» и т. п. Проблема в том, что то «что своё» никуда не девается просто по определению. Ты не можешь выкинуть, забыть свою жизненную историю, как бы плоха она ни была. Как сказал А. С. Пушкин: «Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости». В результате ты – вечный чужак. Конечно, можно влюбиться в эту культуру, буквально, иначе менее сильное чувство не преодолеет разрыв чуждости, и тогда, чужое станет своим.

На мой взгляд, то что называется хорошей адаптацией – это умение оперировать знаками другой культуры наравне со своими. Для этого нужны определённые способности, память например, и сильная способность человека противостоять «растаскиванию» враждебным окружением, эмоциональная опора на себя. Именно поэтому хорошо приспосабливаются дети, быстро всё схватывающие, люди талантливые, которые живут своим творчеством, и до насущных проблем им нет дела и, как ни странно может показаться, домохозяйки, «защищённые» от окружения заботой о своих детях и доме, а не заботой о самих себе.8